Над могилой, как крупные звёзды,
В поле слёзы упали в песок.
Словно лемех, взрывая борозды,
Мне беззвучно вонзился в висок.
И какая-то в вышивке горечь
В синем небе царит на стене.
На лице моём ужас и полночь,
Соль прохлады о прожитом дне.
За курганом, где светлые выси,
Час пробьёт, он и краток, и бодр.
И сама я с повадкою рыси
Лягу там на заснеженный одр.
Заметут меня белые вьюги,
Свечки быстро погаснут в золе.
И всей тяжести боль и недуги
Саван прочно накроет во мгле.
Говорит она: «Милый сыночек,
Часто я за столом у окна
Не могу сосчитать сколько ночек
Я не сплю, как осталась одна.
Взгляд мой, видишь, прикован к дороге,
На столбах, там в огнях фонари.
Иногда вспоминаю о боге,
На икону смотрю до зари
Вспоминаю Васильевку нашу,
Сад кирпичный с террасой на сад.
Как цветами его разукрашу,
Так любой, кто придёт, будет рад.
А теперь я как тёмные ночи,
Всё пытаюсь сказать:«Сын, – любя, –
Береги себя сколько есть мочи,
Помолюсь я сейчас за тебя».
Я, как пахарь, страдалец равнин,
Только плуг мой, поверь, авторучка,
Так и чешет в бумагу гардин,
Яд душевный и грозный, как злючка.
На стене в коридоре картины,
Дева скачет верхом на коне.
И на ветках из роз соловьиных
Попугай шлёт привет старине.
На полотнах из крестиков колос
Ржи созревшей в цветах мулине.
А над ним тихий, тающий голос,
Это матушка плачет по мне.